Ольга Гусейнова

Появившийся краб, страшно цокая острыми конечностями, приблизился к прутьям и, не раздумывая, тыкнул женщину в грудь уже знакомой палкой. И все — та осела и задергалась в предсмертных конвульсиях. Самое жуткое, что пока я обнимала и гладила по золотистым длинным волосам плачущую Киру, заметила умиротворенную улыбку на губах женщины, тело которой застыло в последней судороге. Она радовалась смерти!

Она больше меня привязалась к этому хорошему и сильному мужчине и сейчас, оказавшись без его моральной поддержки, страдала гораздо больше. Да и возраст — семнадцать лет — девочка совсем. Я села к ней вплотную, обняла и прижала к себе, стараясь поделиться своим теплом.

Так мы просидели довольно долго, пока усталость и пережитый стресс не сморили обеих.

Инстинктивно облизала пересохшие губы, чем тут же привлекла заинтересованный взгляд.

А я в этот момент оценила свое положение: распласталась на спине, на теплом каменном полу, рубашка полностью расстегнута, а заляпанные кровью полы откинуты в стороны. Грудь хоть и прикрыта кружевным бюстгальтером, но сейчас белье едва ли защищает от жадного, мне показалось, восхищенного изучающего мужского взгляда. Сам же дракон слишком плотно прижимается ко мне всем телом, низко нависает, давя на психику и главное — разглядывая, и вдобавок еще ласкает мою грудь.

Испугавшись, вскинула обе руки, уперлась в широкую мощную грудь и замерла, удивившись. Травмированная левая — теперь в лубке из глины, наверное. Почти по самый локоть, только пальцы торчат. Смотри-ка, позаботился о болезной!

— Не дергайся, испортишь мою работу, — раздраженно проворчал мужчина. При этом, как я и думала, наморщил нос, зато взгляд не изменился и продолжал шарить по моему лицу и телу.