Замок на песке

Ему не давало покоя желание отыскать, специально для беседы с сэром Леопольдом, тот особый тон, в котором нескрываемое высокомерие сочеталось бы с безукоризненной вежливостью.

Глядя как она приближается, Мор чувствовал себя так, будто сквозь него проезжает какой-то громадный автомобиль, оставляя за собой черную дыру, за края которой он в отчаянии цепляется.

Он чувствовал себя как наездник, надеявшийся, что со второго раза лошадь возьмет препятствие, но она вновь остановилась перед барьером.

И снова пришло то самое, окрашенное печалью, чувство вины, он испытывал его всякий раз, когда ловил себя на том, что, забывая о необходимости взаимопонимания с учениками, просто изображает учителя. Скольких учителей он знал, а среди них и пользующихся репутацией одаренных, которым так нравилось разыгрывать спектакли, подчас блестящие, перед теми, кого следовало в первую очередь просвещать, и в итоге обе стороны оказывались в дураках. А ведь учитель, настоящий, об одном лишь должен заботиться — о понимании, и для достижения его обязан жертвовать всем остальным.

Запах краски ударил ему в ноздри, цельный, самовлюбленный, запах искусства, сменивший легкомысленную мелодию, рожденную дуновениями ветерка и шуршанием листвы, сопровождавших их на лесных тропинках.

В каждом человеке заключена его собственная истина, но чтобы эту истину понять, нужно время.

Он смягчал бремя тираний, будучи в то же время ее орудием и нередко вкушая сладость неограниченной власти.

В каждом человеке заключена его собственная истина, но чтобы эту истину понять, нужно время.

тебя привычка считать, что люди не знают чего хотят, если они не хотят того, чего хочешь ты

Мор поставил себе за правило: виноват ты или нет, извиниться надо в любом случае.