Бес превратности

становится безусловно непреодолимым.

К чему рассказывать дальше? Сегодня я в оковах и здесь. Завтра я буду без оков! — но где?

Нет такой дьявольски нетерпеливой страсти, как та, которая обуревает человека, когда он стоит над краем бездны и с дрожью думает: — что, если кинуться? Потратить хоть минуту на размышление значит погибнуть неизбежно, так как размышление заставляет нас бежать, и потому, говорю я, мы не можем бежать. Если дружеская рука не удержит нас, если не одолеет первый порыв откинуться от пропасти, — мы бросаемся в нее и гибнем.

К чему рассказывать дальше? Сегодня я в оковах и здесь. Завтра я буду без оков! — но где?

Время идет, а оно, это желание, собирается с силами. Наступает последняя минута. Мы дрожим от мучительной внутренней борьбы решения с нерешимостью — тела с тенью.

френология и в значительной степени метафизика создались a priori.

Если дружеская рука не удержит нас, если не одолеет первый порыв откинуться от пропасти, — мы бросаемся в нее и гибнем

Мы стоим на краю бездны. Мы смотрим в бездну, — чувствуем головокружение и слабость. Наше первое побуждение бежать от опасности. Безотчетно, — мы остаемся на месте

К чему рассказывать дальше? Сегодня я в оковах и здесь. Завтра я буду без оков! — но где?

Разбирайте как угодно эти и подобные действия, — вы увидите, что они проистекают только из духа превратности.