Железный век

Я начинаю понимать подлинный смысл объятий. Мы обнимаем, чтобы обняли нас.

Пристойность: вещь необъяснимая, основа всякой этики. То, чего мы не делаем. Не пялимся, когда душа покидает тело, но застилаем глаза слезами или прикрываем их ладонями. Не пялимся на шрамы, потому что это то место, где душа пыталась вырваться, но ее впихнули обратно, снова заперли, зашили.

Я начинаю понимать подлинный смысл объятий. Мы обнимаем, чтобы обняли нас.

Лекарство от боли: луч света, после которого становится вдвое темней.

Любя, любишь еще больше.

Я не нахожу в себе любви, желания любить, желания желания любить.

Я доверяю ему потому, что я ему не доверяю. Я люблю его потому, что я его не люблю.

Мне ужасно не хватает ее, это правда, но она мне здесь не нужна.

Брак – это судьба. Мы становимся теми, с кем вступаем в брак.

«Мамочка, посмотри на меня!» – шепнула я в пустую ванную.