Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Есть вариант, – сказал он бодро. – Можно заставить его выпить долго действующий яд, а противоядие давать только после того, как выполнит ваши указания.
Я посмотрел на него с великим уважением.
– Знаешь, я думал, ты интеллигент, а ты, оказывается, интеллектуал

Во мне эльфизма больше, чем в ста тысячах эльфов…
И троллизма, добавил молча, чем в ста тысячах троллей. И огризм в наличии, все огры бы ахнули, и вообще всего-всего и много, потому что я человек, во мне все, целая вселенная, широк человек, широк, сузить бы, но Творцу виднее, нам ширь для того и дадена

Она зыркнула исподлобья, но сказать ничего не сказала, а что подумала, ладно, в женских мыслях сами женщины не разберутся, у них чуйства всякие, а это существо хоть и маленькое, но все равно женщина. Как мне иногда кажется, они даже маленькие – женщины тоже

Все мы необычные. Где-то там глубоко внутри.
Он ухмыльнулся:
– Так я там и был.
– Молчи, – сказал я с угрозой. – И не говори, что видел! Сам знаю, что я не пряник, но это я, а другим такое говорить не позволено

Хреново смотрел, – ответил я чуть отчетливее, – и недостаточно глыбоко… Я весьма глыбокая натура… И хоть говно у меня наверху, зато внизу… еще больше.

Теперь все убедятся, ты по-прежнему верен своим обещаниям!.. Ты, наверное, не человек?

Это для мужчины честь… держать тебя вот за эти, или за эту, можно и вот здесь… Ты просто прелесть, знаешь?

Человек, – сказал я убежденно, – самое страшное Зло и демонее всех демонов!.. Говорят же, силен тот, кто победил себя. Я вот силен, если могу протерпеть лишний час до обеда.

Слушай, Эркхарта, раз уж заговорили про это место, ты можешь сделать голосок чуть более звонче и щебетливее?
Она произнесла через мгновение:
– Таким?
– Точно, – сказал я с восторгом. – А сейчас чуть пониже… нет, это чересчур сексуальный, а мне, как и любому мужчине, больше нравятся просто дуры, у них и голоса особенные, веселые такие, щебечущие…

Я вообще-то почти демократ, хотя, конечно, авторитарный