Лунный ветер

Нет, ты неправ. Им я не рассказываю сказок, – мысленно вернувшись к началу нашего разговора, произнесла я вслух. – Не про тебя.

– Неужели?

– Я рассказываю быль. Это куда страшнее и прекраснее любой сказки.

– Слышала бы тебя некая мисс Ребекка Лочестер.

огда-то я думала, что произошедшее навсегда оставит трещину в нашем счастье. Нет, не оставило. И то, какую цену мы заплатили за всё, что теперь у нас есть – друг за друга в первую очередь, – заставляло нас лишь больше это ценить.

Та ложь, что привела нас обоих в тот подвал, была последней в нашей жизни. Цинично так говорить, но мы были квиты. Мы оба утаили друг от друга правду, и оба дорого за это поплатились. И Гэбриэл не винил меня, как я не винила его.

Мистер Хэтчер тоже сделался в Ландэне частым визитёром. С тех пор как он ушёл в отставку, старый стражник охотно принимал мои приглашения погостить, и Гэбриэл шутил, что у Томми с Эсти появился «заезжий дедушка». Впрочем, он был более чем не против.

ги. Рэйчел – с ней мы часто виделись, когда приезжали в Ландэн, – стала женой симпатичного маркиза и растила двух его наследников, тем самым полностью исполнив свой аристократический женский долг. Активно занимаясь меценатством и благотворительностью, владея одним из самых блестящих столичных «салонов», подруга была вполне довольна жизнью.

Испытав подобное на себе, я поняла, что в бытии нелюбимой дочерью – по крайней мере, когда дело касается моей матушки – определённо были свои преимущества.

Матушка пережила его на семь лет, до последнего пребывая в твёрдой уверенности, что не зря настояла на моём браке с Томом. В конце концов, именно благодаря этому мой сын – и её внук – будет носить титул графа Кэрноу; и эта мысль так грела её душу, что во время наших визитов я не знала, куда деваться от её внимания в таком количестве, какое ранее доставалось только Бланш.

С отцом у Гэбриэла сохранились самые тёплые отношения, и жаль, что папа успел увидеть лишь детей Бланш, но не наших – он умер за год до рождения Эстеллы.

когда поутру слуги впервые обратились к моему мужу «лорд Форбиден», внезапный приступ его саркастичного хохота длился так долго, что на пару секунд даже я успела усомниться в здравости его рассудка.

днако другие приняли историю весьма благосклонно, не уставая подмечать, что удивительно было в романе, написанном женщиной про женщину, обнаружить лихие авантюры и приключения в духе Рида и Дюма при почти полном отсутствии любовных терзаний и перипетий, – и публике она полюбилась

Тогда-то, вдохновляясь примером своих любимых женщин-литераторов – и с усмешкой вспоминая о том, что чему-чему, а богатству моей фантазии точно могут позавидовать многие, – по возвращении из очередного путешествия я и начала писать сама.