Тайны Охтенского кладбища

а только — большие страсти...

Примерно сказать, и сам понять не могу,

Нашла коса на камень? Да? Вы спрашивали меня в письме, где мы с вами увидимся? Видите — где, в самой таинственной обстановке, у двух гробов, в двух могилах, с той только разницей, что мы находились действительно у гроба, а вы... вы еще не докопались до двух гробов, лежащих «под медным змием»

Примерно дней десять тому назад вышел я поздней ночьюиз своей сторожки, чтоб посмотреть, все ли спокойно на кладбище. Обогнув церковь и идя мимо крестов и памятников, вдруг увидел я красный, огненный свет, как бы от фонаря. Он был далеко от меня и словно передвигался с места на место. Ото­ропь меня взяла. Кто, думаю, в такую глубокую ночь с фонарем на кладбище путается? Однако, осмелев, я пошел на диковинный свет, тихо стуча в деревян­ную колотушку. Вдруг только что, значит, сделал я несколько ша­гов, как закричит кто-то, как захохочет жалобно та­ково: «Oxo-xo-xo! А-ха-ха-ха!»

Примерно сказать, и сам понять не могу, а только — большие страсти...

— Ого! Даже «большие страсти»?

Примерно сказать, и сам понять не могу, а только — большие страсти

ом. Этот раз порешил колотушкой не стучать. Дай, думаю, втихомолку погляжу, что за чудо такое с красным ог­нем, будет он али нет. Хорошо. Иду это я вторым разрядом, что близ первого, ан опять свет, только уж не красный, а зеленый... Увидел я его, и вот, по­верите ли, ноги к земле приросли... Пошел я на него, вдруг задрожал весь и упал со страха. Между памят­никами стояла белая фигура высокого покойника. По­койник махал белыми руками и жалобно стонал. Па­мять у меня отлегла. Сколько времени провалялся около могил, так что не могу определить. Очухал­ся, когда уже светать зачинало. Встал, перекрестил­ся и — прямо к батюшке и дьякону. Рассказал им, а они меня, значит, и шуганули. «Пьяницы вы все, вот что!»

Да, порядочное количество времени.

Злобные порывы осеннего ветра с воем проноси­лись над сторожкой, словно хотели сорвать и унести ее старую крышу.
Мелкие, но частые капли дождя били в стекла ма­ленького окна. Пламя крохотной жестяной лампочки вздрагивало.

Ночь... Глухое, отдаленное кладбище... Крошечная хибарка кладбищенского сторожа...