Жизнь и время Михаэла К.

Сколько же можно вырывать из сердца нежность? Ведь оно в конце концов окаменеет.

Нам дали старый ипподром, много колючей проволоки и приказали перевоспитывать людские души. В душах мы смыслим мало, но исходя из того, что душа все-таки как-то связана с телом, мы заставляем заключенных отжиматься и маршировать взад-вперед.

Людям с такой огромной душой на земле нет места, разве что в Антарктике или где-нибудь среди океана.

Когда мать умирала в больнице, думал он, и знала, что конец ее близок, она искала взглядом не меня, а ту, что стояла за мной, – свою собственную мать или хотя бы ее призрак. Для меня она была старуха, но для самой себя оставалась ребенком, и она кричала, чтобы мать взяла ее за руку и помогла ей. А мать моей матери, в той тайной жизни, которая скрыта от нас, тоже была ребенком, девочкой. За мной стоит нескончаемая вереница детей.

Незаметнейший из незаметных, такой незаметный, что сразу бросаешься в глаза.

– Трудно проявлять доброту к человеку, которому ничего не нужно.

И все же я убежден, есть места, которые нельзя превратить в лагерь, например, некоторые вершины гор, островки среди болот, безводные пустыни, где люди обычно не селятся. Я хочу найти такое место и жить там, может быть, пока не наступят перемены к лучшему, может быть, всегда. Но я не так глуп и понимаю, что никакие карты и дороги меня туда не приведут. Поэтому я и выбрал тебя – покажи мне путь».

Разве не для того мы в конечном итоге ведем войну, чтобы увеличить сумму человеческого счастья во всем мире?

Людям с такой огромной душой на земле нет места, разве что в Антарктике или где-нибудь среди океана.

Незаметнейший из незаметных, такой незаметный, что сразу бросаешься в глаза.