Всеобщая история кино. Том 1

Жорж Садуль начал свою литературную деятельность в 30-х годах вместе с той группой прогрессивных писателей и поэтов, возглавляемых Полем Элюаром и Луи Арагоном, которые объединились вокруг журнала «Сюрреализм на службе революции».

Мы отмечаем сегодня 60 лет кино и 300-летие кинематографии».

Это, казалось, на первый взгляд парадоксальное утверждение было подкреплено убедительными экспонатами, собранными со всех концов мира руками энергичных и бескорыстных энтузиастов, устроителей этой примечательной выставки.

Действительно, если рассматривать кинематографию не только как техническое новшество, но и как стремление человека передать свое поэтическое видение и осмысление окружающего мира путем оживления движения, игры светотенью и другими новыми и разнообразными формами пластической выразительности, то следует согласиться с устроителями выставки в том, что киноискусство имеет гораздо более сложную генеалогию, чем это может показаться на первый взгляд.

таких выдающихся актеров, как Фредерик Леметр и Гаспар Дебюро, так и Садуль,

Так же как режиссер Марсель Карнэ, создавая во время оккупации свой лучший фильм «Дети райка», утверждал в нем силу национальных традиций француз‍

И не удивительно поэтому, что одним из излюбленных мифов романтизма, взлет которого совпадает с развитием техники, был миф о Прометее, укравшем небесный огонь, для того чтобы оживить глиняное изваяние

первая и основная особенность труда Садуля заключается в том, что он рассматривает историю киноискусства во всей совокупности различных эстетических и экономических факторов, не замыкаясь в рамках какой-либо одной страны.
Второй особенностью является то, что Садуль в противовес буржуазным историкам тщательно анализирует не только или, вернее, не столько технически формальную эволюцию кинематографии, но прежде всего социальную направленность кинопроизведений, внимательно отмечая каждую попытку правдиво отразить на экране действительность, каждое стремление того или иного художника выбиться из тенет коммерческого кино.

с точки зрения эстетической киноискусство является совершенно новым средством выражения, оно не может быть рассмотрено и оценено вне связи с его технической эволюцией, а также и со всем тем, что мы называем киноиндустрией.

« Мы отмечаем сегодня 60 лет кино и 300-летие кинематографии».
Это, казалось, на первый взгляд парадоксальное утверждение было подкреплено убедительными экспонатами, собранными со всех концов мира руками энергичных и бескорыстных энтузиастов, устроителей этой примечательной выставки.
Действительно, если рассматривать кинематографию не только как техническое новшество, но и как стремление человека передать свое поэтическое видение и осмысление окружающего мира путем оживления движения, игры светотенью и другими новыми и разнообразными формами пластической выразительности, то следует согласиться с устроителями выставки в том, что киноискусство имеет гораздо более сложную генеалогию, чем это может показаться на первый взгляд.
Тогда, действительно, и оптические аппараты, изобретенные жрецами в Древнем Египте для показа «чудес», и силуэты сказочных персонажей и животных, вырезанные из кожи и проецируемые в виде теней на Яванских островах, и турецкий «Карагёз», и немецкие и итальянские аппараты для «оптических игр» XVI и XVII веков, и знаменитый китайский «театр теней», и французские волшебные фонари, и персидские раскрашенные от руки «диапозитивы», описанные Омар Хайямом и доставлявшие радость наивным зрителям иранских базаров еще в XI веке, — все эти поиски пытливого человеческого ума, нашедшие даже свое теоретическое выражение в известном фолианте ученого XVII века отца-иезуита Кирхнера «Ars Magna Lucis et Umbrae» («Великое искусство света и тени») — все это по справедливости может быть занесено в родословную нового искусства.

Эта дата «300-летие кинематографии» является как бы вызовом всей официальной истории искусств. Это отголоски все той же борьбы за существование, которую приходилось вести новому и так долго не признаваемому искусству, этому «выскочке» плебейского происхождения, зародившемуся среди самых низкопробных развлечений, в толчее рыночных лотков и ярмарочных балаганов.

установили, что Плато и Штампфер в 1832 году впервые применили движущиеся рисунки, которые в 1853 году Ухациус спроецировал на экран.