bookmate game
ru
Михаил Ямпольский

Формы реальности. Очерки теоретической антропологии

Giv mig besked når bogen er tilgængelig
Denne bog er ikke tilgængelig i streaming pt. men du kan uploade din egen epub- eller fb2-fil og læse den sammen med dine andre bøger på Bookmate. Hvordan overfører jeg en bog?
  • ираhar citeretfor 2 år siden
    Чтобы произвести мир как форму, человек вынужден представить себя вне мира.
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Как только желание направляется на закрытую, самодостаточную форму, гештальт, imago, оно фрустрируется уже самой отчужденностью этого объекта от субъекта. Такой объект идентификации всегда оказывается чужим. Такого рода позиция интересна в контексте символического насилия Бурдье, который не видит конфликта между Я и той чужой, объективированной формой, с которой это Я идентифицируется. Опасность этой внешней формы собственного желания в том, что она ведет к нарциссическому удвоению, в котором таится угроза «пленения его новой объективацией, не менее воображаемой, чем предыдущая, — объективацией его статики, можно даже сказать, его статуарности, в обновленном статусе ее отчуждения»
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Язык постоянно символически восстанавливает единство антитетического и фрагментированного. Именно он в такой перспективе воссоздает аполлоническую целостность из дионисийской хаотической интенсивности.
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Как видно из сказанного, ядерный смысл комплекса — восстановление Я из руин неорганизованной хаотической первичности. Весь этот процесс напоминает реставрацию зданий, утративших в руинах свой единый образ, который реставратор создает по картинке или чертежу. Но эта модель первичной идентичности целиком исчерпывается тавтологией, зеркальной связью ребенка с идеалом некоего imago. Модель эта полностью сводится к нарциссическому самоудвоению. Возникающий в результате мир не разомкнут на Другого, целиком закапсулирован и потому не может знать желания. «Восприятия деятельности другого недостаточно для того, чтобы прорвать аффективную изоляцию субъекта <…>, оно вызывает у субъекта лишь сходные эмоции и позы…»385 Субъект не отличает себя от другого, вернее — от его образа. Эта изоляция нарциссического субъекта разрывается вторжением imago брата, который перестает смешиваться с ним самим и открывает дорогу ревности
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Стабильность комплексов целиком опирается на их связь с устойчивыми образами — imago. Символические «поля» Бурдье, как я говорил, тоже склонны автономизироваться, соотнося себя с символом-образом.
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    оля», о которых говорил Бурдье, создают эффект автономности, но в действительности они частично накладываются друг на друга и производят эффект совмещения внешне трудно совместимого. То же самое можно отнести и к некоторым «двусмысленностям» социального миропорядка. Утверждение двойственности замкнутой аксиоматической самодостаточности как камуфлирующего эффекта внешней детерминированности мне кажется, однако, недостаточно радикальным. Конечно, такая модель помогает увидеть определенный континуум и его распределение по смысловым и дискурсивным зонам, но она сама отчасти маскирует глубокую внутреннюю конфликтность такого рода двусмысленностей. Ведь каждое поле основано на консенсусе принятия тех или иных догм и условностей. Всякое поле — это зона внутреннего конформизма.
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Понятие поля было первоначально разработано в физике, а затем перенесено в область психологии, в частности Куртом Левином, который показал, что для адекватного понимания поведения человека следует поместить его в некое ситуативное поле, которое психолог называл «методом анализа причинных отношений и построения научных конструктов»367. Иными словами, поле — это теоретический конструкт, позволяющий видеть в поведении человека результирующую воздействия множества факторов и сил, включенных в некую ситуацию, разворачивающуюся в пространстве и времени и постоянно меняющуюся. Для меня интерес «поля» Левина заключается в том, что оно способно интегрировать совершенно разнородные компоненты — чужую «реальность» и свою «идеальность», например:
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    насилие подчиненной группы, направленное на саму себя. Бурдье так определяет его: «Символическое насилие <…> — это насилие по отношению к социальному агенту при его собственном соучастии»366.
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    арадокс символического насилия, по Бурдье, заключается в том, что сама его жертва без всякого принуждения считает это насилие по отношению к себе естественным и само собой разумеющимся. В описанной деревенской сцене Бурдье увидел переход от «защищенного матримониального режима» к режиму свободного обмена и выбора на в своем роде «открытом рынке» женихов и невест. Этот переход негативно отразился на определенной категории людей, в силу обстоятельств привязанных к деревенской жизни, в то время как в сознании самих крестьян жизнь в деревне утратила всякий престиж и стала маркирована как результат жизненной неудачи:
  • Pavel Serdyukovhar citeretfor 2 år siden
    Это самоотчуждение затрагивало и более фундаментальные характеристики феноменологии тела. Морис Мерло-Понти говорил о том, что наше ощущение тела, его образ или схема никак не могут сводиться просто к понятию формы или гештальта, в которые соединены воедино его части. Тело дается нам через его вписанность в мир и нашу интенциональность внутри этого мира:
    Слово «здесь», примененное к моему телу, обозначает не позицию, определенную по отношению к другим позициям или к внешним координатам, но установку первичных координат, сцепление активного тела с объектом, ситуацию тела в отношении его задач. <…> Тело поляризуется своими задачами, существует в отношении них, собирается с силами, дабы достичь своей цели, и в итоге телесная схема говорит нам о том, что мое тело пребывает в мире
fb2epub
Træk og slip dine filer (ikke mere end 5 ad gangen)