Мальчик, который упал на Землю

Быть матерью ребенка с аутизмом и прилагающимися так же просто, как украсить банановым муссом летящий бумеранг.

Но одного того, что мы белые, средний класс, оказалось достаточно, чтобы спустить нас в самый низ ее списка. Я с горечью подумала: какая жалость, что я не одноногая лесбиянка-эпилептичка и агорафобная инуитка, которая, ко всему прочему, еще и боится высоты.

И все равно были у нас свои радости. У Мерлина получалось быть невероятно и нечаянно комичным. От его описаний пылесоса как «метлы с пузом», а гусеницы как «червяка в модном платье» или дискуссии с преподавателем по изо, что «сиреневый – это розовый с претензиями на пурпур», я ржала в голос.

– Почему нет синонима слову «синоним»?.. От лука вот плачут, а есть ли овощ, от которого счастье?.. Арфа – это голое пианино?

Меня расперло от оптимизма. Нам будто повысили класс размещения в самолете. Или амнистировали в тюрьме. Или подавишься в ресторане, а Джордж Клуни сделает тебе искусственное дыхание.

К девяти годам энциклопедическая мания Мерлина переключилась на «Битлз», Боба Дилана, Биг Боппера, Биг Билла Брунзи и Бадди Холли[23]. Ему о них было известно больше, чем их собственным матерям.

Если я брошу работу, недалек будет тот час, когда я начну облизывать венчик от миксера... в режиме «вкл.».

Я не просто ела за двоих, я ела за Паваротти и все его обширное семейство...

Помимо магистерской степени по бизнесу, свободного владения латынью и французским и репутации ниндзя по скрэбблу, он просто знал уйму всего. Где родился Вагнер, происхождение Вестминстерской системы[2], что мокрица – на самом деле рак, а не жук, что Банкер-Хилл[3] – в Массачусетсе... Блин, он даже мог правильно написать «Массачусетс».

я с легкостью с этим справлялась – всего-то делов: запер дверь и ори в подушку час-другой-третий...