Дом Солнц

При наличии денег и времени можно решить почти все проблемы во Вселенной.

В сравнении с будущим это тысячелетие — короткий вздох перед началом настоящего приключения.

— В истории галактики есть прецедент любого мыслимого события. Но это не значит, что оно повторится здесь и сейчас.

Неустаревшей информации вообще не бывает. Устаревают даже фотоны, достигающие твоих глаз. Вроде бы смотришь на реальные предметы, но неизвестно, существуют ли они до сих пор. Пока фотоны летели, предметы мог­ли безвозвратно исчезнуть.

Я призывал к осторожности. Десятки империй на моих глазах появлялись и исчезали, расцветали и увядали, как лилии на пруду, и так снова и снова. Иные были дружелюбны и благожелательны, иные воспринимали в штыки любое внешнее воздействие — на длительности существования это совершенно не сказывалось. Добродушные протянули не дольше злобных. Впрочем, существовал образец стабильности, не стесненный рамками планетарной жизни.

биоаппарат, который удерживал меня в заданном возрасте, извлекли из моего организма.
Никаких перемен я, разумеется, не почувствовала, но часы, стоявшие годами, снова пошли.

Мы — как дети, которым нужно перепробовать все конфеты, даже если потом затошнит. Мы понимали, что огромную галактику нам не облететь, но внутренний голос не велел опускать руки и твердил: «Мало стараешься».

К чему ограничения? По какому праву Вселенная мне указывает? Я умница, а Вселенная — водород и пыль.

Круговая апертура в элементе роя оказалась диафрагмой, достаточно широкой, чтобы вместить «Лентяя». Поля´ затянули мой корабль в сужающийся туннель и оставили парить в отсеке ожидания. Если верить инерционным датчикам «Лентяя», от погрешностей не застрахованным, цент­ра сферы мы еще не достигли. Стенки туннеля усеивали гладкие, идеально круглые кратеры, внешние края которых сияли алым. Поля отпустили «Лентяя», но вход в туннель з

бархатной, как ухо щенка, пахнущей нежно, как постель куртизанки