Тайна голландских изразцов

Прелесть жизни, Машенция, в том, что она не дает гарантий.

Петербург, еще не полностью разрушенный подкупными чинушами, внушал ему откровенное чувство собственной провинциальности

Не могут они быть друзьями – не то что не одного поля ягоды, а прям поля эти, ягодные, на разных континентах находятся

сыщицкое, безнадежное: когда нет ни фактов, ни версий, ни улик, ищите странность

главная прелесть огня в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала чересчур обременительной, в печку ее!

Стеганография же скрывала сам факт этого сообщения: так, предмет, что вы держите в руках, может казаться просто картинкой, колодой карт, яйцом

Там же – неясно, чем столь привлекательный для приезжих «Писающий мальчик» (тут он скривился) и Гран-плас – одна из самых красивых площадей в Европе. Но он лично любит именно этот квартал – Саблон. Здесь жил Брейгель, здесь стоит прекраснейшая из церквей пламенеющей готики – брюссельский Нотр-Дам. Раньше на площади был конный рынок, а теперь по субботам – сборище мелких антикваров и букинистов. Пытаясь привлечь жителей столицы и туристов, они раскладывают свой товар утром, а вечером прячут нераспроданное добро и тенты в багажник машины и идут выпить пива с коллегами в один из многочисленных баров по соседству

напиток, лекарство против «надмений и главоболений».

Дом Менакена. Окна невелики, но по здешней

«Детские игры», Питер Брейгель-старший. Пункт