Пока не взошла луна

А когда дети идут дальше по жизни, становясь подростками, родители меняются. У них — власть и ответы на вопросы. Они могут порицать. На них затаивают обиду, с ними соперничают, им бросают вызов и их засыпают вопросами.
И только став взрослым, можно воспринимать родителей целостно — как чьих-то мужей, братьев или сыновей. Только тогда ребенок может увидеть, какое место родители занимают в огромном мире, который начинается за порогом дома. Салиму достались лишь осколки и обрывки — в основном детские воспоминания об отце. Но он знал, что до конца своих дней будет пытаться воссоздать его облик по крупицам, которые отыщет в своей памяти или узнает от матери.

акие люди? Сотни людей, которые благодаря ему получили воду. Сотни людей, которые благодаря ему смогли выжить. Он один настаивал на этих проектах, требовал их осуществления. Другие заботились лишь о себе, набивали карманы деньгами и оружием, вместо того чтобы обеспечивать едой жителей Кабула. Вот чем твой отец отличался от остальных. Он менял судьбы людей. Он не знал их имен. Он не видел их лиц. Но он спасал жизни.
— Я не знал, — виновато сказал Салим. Его голос звучал глухо.
— Ты бы этого и не узнал, — мягко ответил старик.
Салим опустил голову. В глазах у него стояли слезы.
Чтобы узнать своих родителей, нужна целая жизнь. Для детей родители больше самой жизни. У них сильные руки, легко поднимающие над землей, и уютные колени, на которые можно взобраться. И кажется, что родители появляются на свет в один день с детьми, а раньше их не существовало

Когда мы только поженились, я ничего не знала о муже. Со временем я увидела, что он терпеливый, заботливый и обладает твердыми убеждениями. В первый месяц после свадьбы я слишком стеснялась, чтобы смотреть ему в лицо, но он оказался таким нежным и приветливым, что я перестала бояться. Он вылечил все раны, которые нанес мне мир. Вскоре после свадьбы, поймав себя на том, что я смеюсь шутке, которую он уже повторял, я осознала, что люблю этого человека.
— Ферейба, знаешь, какое в нашем языке самое красивое слово, обозначающее супругов? — спросил как-то он.
— Какое?
— Хамсар. Ты только подумай: «родная душа». Это о нас, правда?
Вот таким был Махмуд. Он брал затертые ржавые слова — люди могли пользоваться ими, не вкладывая никакого смысла, — и отогревал их. Он сдувал пыль, и эти слова начинали сиять, и становилось стыдно, что ты не замечал их значения раньше.

Падар-джан был бледной копией своего отца. Когда делали эту копию, на перо нажимали слишком слабо, а потому главное не отпечаталось. Он унаследовал благие намерения деда, но не его решительность.

Я целыми днями рыдала, хотя все это того не стоило. Мы слишком близоруки, чтобы радоваться в моменты, которые этого заслуживают.

Чтобы узнать своих родителей, нужна целая жизнь. Для детей родители больше самой жизни. У них сильные руки, легко поднимающие над землей, и уютные колени, на которые можно взобраться. И кажется, что родители появляются на свет в один день с детьми, а раньше их не существовало.

А когда дети идут дальше по жизни, становясь подростками, родители меняются. У них — власть и ответы на вопросы. Они могут порицать. На них затаивают обиду, с ними соперничают, им бросают вызов и их засыпают вопросами.

И только став взрослым, можно воспринимать родителей целостно — как чьих-то мужей, братьев или сыновей. Только тогда ребенок может увидеть, какое место родители занимают в огромном мире, который начинается за порогом дома.