ru
Bøger
Елена Михалкова

Кто остался под холмом

  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Сергей обернулся с видом восторженным и враз поглупевшим, провожая взглядом молодую женщину в длинном платье. Илюшин понимающе усмехнулся. Но когда женщина поравнялась с ним, из его головы вылетели все шутки, которыми он собирался изводить Бабкина до конца пути.

    Она была очень красива. Это была не та красота, которая на мгновение заслоняет собой весь мир, а та, из-за которой на мгновение кажется, что весь мир состоит из красоты. Она мимолетно улыбнулась Макару, и с внезапно сжавшей сердце тоской он понял, что это не ему, а от избытка жизни и радости, рвущейся из нее, что она, должно быть, даже не увидела его, как не видит по-настоящему пассажир поезда, всем сердцем стремящийся домой, тех, кто остался на платформе; они бродят в трех шагах за стеклом вагона, бесконечно далеки от него.

    Возле автобуса, который привез Макара с Бабкиным, она остановилась и крепко ухватилась за поручень, словно боясь, что уедут без нее.

    – Соня! Ты идешь?

    Ее ярко-рыжая подруга бежала от привокзальных касс, размахивая билетами.

    Женщина села у окна. И все время, пока пробирался на водительское место пожилой шофер, помахавший кепкой им на прощание, пока автобус выползал со станции, а в его пыльных стеклах неторопливо проплывали волнистые дома и облака, она смотрела на Илюшина все с той же удивительной полуулыбкой, как будто обещавшей, что все будут счастливы, и каждый обретет свой дом, и что будет сад, и яблоки в саду, и небо над рекой, а под небом все те, кто ушел, потому что жизнь, некоторым образом, никогда не кончается.
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Он вдруг перестал понимать, с кем говорит. Ему показалось, что он пытается переубедить не их, а себя, и неоспоримые прежде веские рациональные доводы шатаются, как хижина на трухлявых подпорках; показалось, что если быть с собой до конца честным, выяснится, что в нем говорит глубинный страх, а в них что-то иное, чему он не знал названия, потому что у него никогда не было своего города, а у них – был. Ему показалось, что рыжая девочка уедет, когда вырастет, но потом вернется и займет место старухи, а за ней придет другая, потому что у города всегда есть хозяйка, и это ей решать, что здесь будет, а не ему.

    Впервые в жизни Сергей Бабкин отступил. Хотел в сердцах сказать: черт с вами, живите как хотите, но вместо этого вырвалось:

    – Бог с вами!
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Помидоры съела, обливаясь кислым соком, а корзинку вернула на место. И проку от нее никакого, и хозяева растяпы: украдешь их вещь – сам станешь растяпой.

    Марта свято верила, что вещи хранят и накапливают силу их владельцев, а перейдя к новому хозяину, передают часть этой силы ему. Над механизмом она не задумывалась, как и над тем, отчего лишь некоторые предметы обладают этим свойством, и скорее дала бы сломать себе руку, чем поделилась бы своей тайной.

    Когда она стащила духи Гурьяновой (полупустой флакон, поскольку важен был именно он, а не его содержимое), то смогла перебраться через реку в два счета. А почему? Потому что Гурьянова плавает как выдра, это подтвердит каждый, кто видел ее на озере.

    Вещь должна быть с характером и строго индивидуального пользования. Например, курительная трубка. Сосед извелся, пока искал ее, но Марта держалась стойко: дядя Ваня себе купит новую, а наплевательства по отношению к бабкиным скандалам ей больше взять негде.

    Деньги она никогда не брала: в них никакой силы нет. Присвоить деньги – это воровство, а Марта Бялик не воровка
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Алеша Зябликов спрыгнул с дерева и пошел рядом, стараясь попасть в ногу. «Ну, ты чего?» – ласково спросил он. «Всего четыре недели», – сказал священник о том, что мучило его. «Да иные за девяносто лет не наберут себе столько счастья, сколько я за тот месяц», – засмеялся Алексей. «Ты умер в двадцать два года!» Зябликов посмотрел на него с насмешливой нежностью: «Балбес ты. Все мы живые».

    Из яблоневых ветвей просвистел певчий дрозд. Отец Георгий прислонился к стволу.

    На него снизошла безмятежность; как будто он долго сидел возле постели лихорадящего ребенка и вдруг увидел, что тот заснул здоровым крепким сном.
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Если бы существовал дом для слухов, то в подвале, за тяжелой железной дверью, запертой на десять замков, жили бы пересуды бледные, беззвучные, такие, что рождаются не из шепотков, а из взглядов и умолчания
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Казалось, перед Сергеем переписанный набело вариант Наума Рудинского, из которого добросовестным редактором тщательно вырезаны скотство и душевная глухота.

    Бабкину и прежде встречался этот феномен, и каждый раз он вспоминал любимый Машин «Шериданс», кофейно-сливочный ликер в бутылке из двух секций. Он не был любителем метафор, но сравнение напрашивалось само: в человеке есть светлая и темная части, и его близким достается из той и из другой. Однако попадались бутылки, из которых вытекало не одновременно, а поврозь; получалось, что одним приходится довольствоваться темным содержимым, в то время как другим льется только светлое, без примесей, хотя конструкция бутылки этого не предусматривала.
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Останавливало ее, среди прочего, одно понимание, которым она ни с кем не могла поделиться. Марта умела видеть несбывшихся людей.

    Сбывшаяся бабка ставила на стол бутылку, словно давила прессом несуществующих чертей, по утрам мутно глазела вокруг, ворочалась, охала, без конца врала, занимала у соседки денег и называла ее дурой; пахла кислятиной; готовила хоть и вкусно, но ужас как грязно – свинья из корыта чище ест. У несбывшейся бабки голос был звонкий, она бранилась весело, без злобы, и с соседками ругалась, но потом шла мириться и приходила пьяненькая, добренькая; варила щи, подворовывала муку на хлебозаводе, любила брать на руки плачущих ребятишек – они у нее сразу успокаивались.

    Или Валя Домаш. Валю перекорежило так, что не узнать. Несбывшаяся носила длинную золотую косу. Выглядела как девушка, то есть обычная девушка, а не то, что сейчас. У нее был голос!

    Иногда сквозь получившегося человека просвечивал тот, другой. Как-то раз на чердаке Марта нашла тряпичную куклу с глазами-пуговицами – страшную как черт, криворучка шила, – и положила на стол возле пьяной бабки, прикорнувшей, как обычно, щекой на скатерти. Расчет был на то, что, проснувшись, Галина узреет страшилище и завопит.

    Бабка приоткрыла глаза. Сонный взгляд остановился на кукле.

    – Анечка… – совершенно трезвым голосом сказала она. – Где ты, маленький?

    Черты лица поплыли, сквозь них белой кувшинкой, всплывающей через муть на поверхность болота, проступила нежность. Марта замерла. Глаза бабки закрылись, и через минуту раздался храп. Тогда Марта бережно взяла тряпичное страшилище и унесла на чердак, прижимая к груди. Вещи, умеющие проявлять несбывшихся людей, очень редки.

    Ее деревянная лошадка из таких.
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Они снились ей по ночам, обступали ее, приветливо улыбаясь, она помнила каждого в этой толпе, но когда делала шаг навстречу, лица оплывали, как воск. Во сне она входила в класс, и ее охватывал страх: она знала, что эти дети ей знакомы и в то же время не могла узнать ни одного из них. «Нина Куренная, – выписывала Кира на доске, и тридцать человек за ее спиной выводили в тетрадях: «Куренная». «Лиза Хохлова». И затылком ощущала, что кто-то один не пишет, а просто смотрит.

    Дальше двух имен ей продвинуться не удавалось: кошмар схлопывался. Кира просыпалась в своей комнате и считала трещины на потолке, пока сердце не начинало биться ровно
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    внутри оцепеневшей Киры совершалось преображение. Занавес рухнул, и открылось то, что было за ним: огромное чувство вины, незримо управлявшее ее жизнью.

    Много месяцев оно высасывало из Киры все силы, но рассеялось, едва его вытащили на свет.

    «Я ни в чем не виновата».

    Черепаха, как ей и полагалось, наконец-то поплыла в полную силу, загребая передними лапами и неся на спине прижавшихся друг к другу слонов
  • Мария Комельковаhar citeretfor 3 år siden
    Настроение у нее улучшилось. Упыри, подобные Евгению Игнатьевичу, панически боятся смерти. Бога в их мире нет, только дьявол. Значит – что после? Ад либо небытие. Потому они себе на земле так отчаянно выцарапывают персональный рай с кирпичным коттеджем и сторожевыми собаками: уверены, что нигде больше им его не обрести
fb2epub
Træk og slip dine filer (ikke mere end 5 ad gangen)