Признание Босса

— Я изгоняю тебя из своей семьи.

— Нет… ты не можешь… не бросай меня… — скулю я.

— Лазарро… — моё дыхание и всхлипы не позволяют ничего сказать больше. — Я… Лазарро…

— Белоснежка, выживи! Выживи, твою мать! Я еду!

— Я смеюсь с тобой по-настоящему, потому что мне этого хочется, а не для того, чтобы никто не понял, что у меня паршивое чувство юмора.

— Решай! Смысл! У тебя есть смысл, чтобы жить? Смысл! Я не буду вилять, я сдохну рядом! Ты нужна мне! Я не в порядке без тебя! — его крик застревает у меня в груди.

Можешь бежать от меня, а я буду на месте, если решишь, что готова признать факт того, что ты уже построила новые чувства. Мне насрать, если это ненависть. Я сумею развернуть её так, чтобы ты снова поверила в интригу между нами.

Нет! Не в эту клетку! Нет! — из горла вырывается крик, полный ужаса.

— Белоснежка, тише. Ты со мной. Даже если и в клетке, то я рядом. Тише, я тебя не отпущу. Тише. Вот так. Умница. Ты слышишь меня, да? Я не должен был этого говорить. Это вырвалось. Думаешь, я не устал? Я тоже хочу сдохнуть. Каждый грёбаный день. Но живу дальше. Живу, стоя на месте. Живу, чтобы закрыть тебя собой. Живу хотя бы ради этого.

— Лазарро… мне больно… — скулю я. — Голова…

— Да-да, я знаю, но потерпи. Сейчас нельзя двигаться. Не шевелись. Постарайся расслабиться. Помнишь, когда ты прыгнула с балкона? Ты расслабилась и летела, ожидая, когда я тебя поймаю. И я поймаю. Всегда поймаю. А… яхта? Я думал, что в одиночестве быстрее переживу то, что рассказал тебе про свои шрамы. Ты вновь пришла ко мне, легла рядом со мной на шезлонг, и я понял, что не хочу больше жить в одиночестве. Ты была рядом со мной. Вспомни, палящее солнце, которое жарило кожу, но было что-то ещё. Была ты, и был я. Были мы…

— Белоснежка! Белоснежка! — Меня хватают за плечи и поднимают. Сажают на пол. Сквозь слабый красный свет вижу лицо Лазарро.

— Я же просила… не спасать… — хриплю, отталкивая его. Отбиваюсь, визжу в его руках, а в рот попадает кровь. Она течёт по моему лицу из раны на лбу. Я кричу, плачу и пытаюсь найти ещё осколки. А потом льётся поток горьких, полных боли, слёз. Они смешиваются с моей кровью. Лазарро крепко держит меня в своих руках, прижимая к своей груди, и я цепляюсь за его пиджак.

— Не спасай… дай… мне сдохнуть… ты так хотел этого… дай сдохнуть…

— Не неси хрень. Это вырвалось. Я всегда буду спасать тебя, глупая дура. — Лазарро подхватывает меня на руки и выносит из уборной.

— Надеюсь, что тебе на голову упадёт что-нибудь очень весомое, чтобы не было шансов на твоё спасение. Умри уже, я хотя бы так от тебя избавлюсь.

Его слова так больно ранят. Нет, они просто убивают, отчего я резко бледнею.

— Белоснежка…

— Ох, подружка, тебе идёт этот шарфик. Знаешь, я когда-то тоже его носила, чтобы скрыть кое-какие неприятные следы. Не волнуйся, шарфики всегда в моде, — всё же не могу не воспользоваться ситуацией, чтобы не уязвить её.