Преданья старины глубокой

— Вот те крест! — неловко перекрестился свободной лапой волк.

За окнами темнело. Свадебный пир из обеда перетек в ужину. Теперь молодые также участвовали в трапезе, хотя ели лишь постную пищу, да к тому же из одной миски, из одной чашки, одной ложкой и ножом

Тем временем братья Волховичи о чем-то тихо беседовали с Овдотьей Кузьминишной. Баба-яга бросила быстрый взгляд на божьих служителей и незаметно сунула Яромиру маленький сверточек. В присутствии волхва и архиерея старая ведьма сидела тише мыши под половицей – неровен час, объединятся против общего врага, изольют на нее скопившийся гнев! Сестры-яги не служат ни старым богам, ни новым – но некоей третьей, совершенно иной силе.

Поймал мыша – ешь не спеша! – важно вздел коготь Баюн.

Ну что, побегли? – спрыгнул с веревки Иван, нагруженный тюком с девичьими пожитками. – Яромир, а нам куда бежать?
Оборотень задумчиво посмотрел на него и спросил:
– Иван, а ты как вообще планировал действовать?
– Планировал?.. – не понял Иван.
– М-да, вопросов больше не имею… – вздохнул оборотень, швыряя веревку обратно в окно – чтоб не сразу заметили

От зятька неудобного избавился – два. Теперь не придется Тиборску на помощь идти – его дело сторона, с Глебом Берендеичем он ничем не связан. Пусть Кащей сколько угодно соседей потрошит – ему-то какое дело? Главное, чтоб его, Всеволода, не трогал.
Точила, правда, грудь смутная опаска, что все же придет и тронет… но это уж, как водится, то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Русский человек спокон веку привык на авось надеяться.
– Ох, княже, кабы не пожалеть тебе… – послышался из-за трона тоненький голосок.
– Чего тебе, остолоп? – угрюмо отозвался князь.
– Пожалеешь потом, княже, да поздно будет… – пропищал Мирошка. Вопреки обыкновению, личико скомороха оставалось серьезным. – Силен ты, князь, веслами Волгу разбрызгать, а Дон шеломами вычерпать! Тебе ли от Кащея под лавкой прятаться, да соседей ему на съедение отдавать?

– Еще хочешь?
– Нет… – прохрипел Баюн. – Не надо…
– Тогда делай, что велю.
– Ладно, княже, слушай… Расскажу тебе я сказку, как глупый князь насрал в коляску…
– Что-о-о?!
– И поставил в уголок, чтоб никто не уволок! – торопливо закончил Баюн, сигая на дуб.
Огромный котище в единый миг вскарабкался по стволу, исчез в густой кроне и подтянул повыше цепь – чтоб не дотянулись крючьями. Меж ветвей зазвенел ядовитый кошачий смех.
– Слезай, блохастый, не то хуже будет! – скрипнул зубами Всеволод.
– Поцелуй мой пушистый зад! – насмешливо ответил Баюн, высовывая ехидную морду. – Князь – дурак, насрал в кулак!
Всеволод аж позеленел от бешенства. Подчеркнуто каменные лица гридней и челяди вызвали у него еще большую ярость. А уж когда он заметил, что скоморох Мирошка торопливо скребет писалом по берестяному листку, да еще уважительно покачивает головой…

В толпе образовался проход – вперед вышел сам великий князь. Он без особого интереса окинул котяру взглядом, дожевывая последний пирожок – с морошкой, облизал жирные пальцы и лениво спросил:
– Знаешь, кто я такой?
– Сука! – рявкнул Баюн.
– Ой, княже, да он и вправду тебя знает! – тоненько запищал Мирошка

А что ж делать-то? – утер нос рукавом княжич. – Нечего делать-то. Коли уж он единственный, кто доподлинно о кащеевой смерти ведает, так особо перебирать не приходится – либо так, либо никак… А не то худо будет.
– Устами Ивана глаголет сама истина… – медленно кивнул Яромир. – Правда, сумбурно и бестолково, но все же глаголет.

А на дуб-то зачем эту иголку повесил? Лучше б под подушкой держал…
– Да нет, не лучше. Остров Буян – средоточие волшебства, одно из последних Дивных Мест. Там эта иголка сильней всего действует, от камня Алатыря мощь берет неисчерпаемую. Оттого-то Кащей столь силен, оттого и возрождается с такой прытью. Еще действеннее было бы разве что в самом Ирие, да только туда Кащею путь заказан