Иван Болдырев

Любящий привязывается не только к недостаткам возлюбленной, не только к женским причудам и слабостям; морщины на лице и родимые пятна, поношенная одежда и неуклюжая походка властвуют над ним гораздо дольше и вернее, чем любая красота

Для великих законченные труды значат меньше, чем фрагменты, к работе над которыми они возвращаются на протяжении всей жизни. Потому что только слабый, рассеянный испытывает ни с чем не сравнимую радость от завершения и тем самым чувствует, что вернулся к жизни

Книги и девок можно брать с собой в постель.

Вот сильнейшее возражение против образа жизни закоренелого холостяка: он принимает пищу в одиночестве. Еда в одиночку быстро делает человека жестким и грубым.

У Авгия». Автоматический ресторан
Вот сильнейшее возражение против образа жизни закоренелого холостяка: он принимает пищу в одиночестве. Еда в одиночку быстро делает человека жестким и грубым. Кто к ней привычен, должен, чтобы не опуститься, жить по-спартански. Отшельники — хотя бы только по этой причине — всегда довольствовались скудной пищей. Ведь только в компании еда обретает причитающееся ей по праву; она делится и распределяется, чтобы пойти впрок. Неважно, кому: в былые времена и нищий при столе обогащал всякую трапезу. Всё дело именно в делении и раздаче, а не в обходительности застольного разговора. Но, с другой стороны, удивительно то, что без вкушения пищи общительность становится критической. Гостеприимство нивелирует и связывает. Граф Сен-Жермен воздерживался от пищи перед полным яств столом и уже благодаря этому овладевал беседой. Но когда все уходят не поев, жди соперничества и ссор.

Живое может преодолеть восторг уничтожения лишь в чаду зачатия.

Бездушное великолепие домашней обстановки становится по-настоящему комфортным лишь в присутствии мертвого тела.

Только признавшись себе в том, что единственный смысл текущего состояния — это гибель, можно перестать вяло удивляться каждодневной рутине и осознать, что только явления распада по-настоящему стабильны, и одно лишь спасение — нечто сверхъестественное, граничащее с непознаваемым, с чудом.

так и отдельному человеку позволено вытерпеть многое, если он один, и всё — если он это скрывает

Недостаток тишины, нарушаемой пошлыми звуками, оскорбляет твое достоинство.